Оборотная сторона адмирала колчака. Колчак - предатель и государственный изменник, двойной агент - свидетельствует советник президента вильсона

Во время описанных иркутских событий адмирал Колчак находился со своими поездами на ст. Нижне-Удинск, где он был задержан по рас­поряжению генерала Жанена, как это видно из посланной Колчаком Каппелю телеграммы от 27 декабря: «Я задерживаюсь в Нижне-Удинске, где пока все спокойно. Чехи получили приказание генерала Жанена не пропускать даже моих поездов в видах их безопасности». Какую опас­ность предвидел Жанен, отдавая свое распоряжение, решить теперь муд­рено. Если мотив безопасности был искренен (в чем позволительно со­мневаться), то, значит, Жанен проявлял известную заботливость к судьбе адмирала. Загадкой остается, почему эта заботливость через несколько дней превратилась в полнейшее и бессердечнейшее безразличие, когда Колчака выдавали подчиненные Жанена на распятие.

Вслед за изложенным распоряжением о непропуске поездов адми­рала последовало новое приказание, на этот раз от штаба союзных войск, переданное Колчаку командиром Чешского ударного батальона майором Гассеком, что не только поезда должны быть задержаны, но и конвой Верховного Правителя должен быть разоружен. Этот акт уже ни в коем случае не мог быть отнесен к заботливости об особе адми­рала, а должен был быть продиктован все тем же паническим страхом чехов, опасавшихся, что Колчак, при его известной вспыльчивости, мог попытаться силой проехать, что повлекло бы за собою вооруженное столкновение конвоя с чехами.

После протеста адмирала Рассек получил новые инструкции от Жанена:

1) Поезда адмирала и с золотым запасом состоят под охраной союзных держав.

2) Когда обстановка позволит, поезда будут вывезены под флагами Англии, Соединенных Штатов, Франции, Японии и Чехии.

3) Станция Нижне-Удинск объявляется нейтральной.

4) Конвой не разоружать, а в случае вооруженных столкновений между войсками адмирала и нижне-удинскими разоружить обе сторо­ны.

Вслед за этим охраняющие адмирала чехи получили новую инструк­цию: «Если адмирал желает, он может быть вывезен союзниками под охраной чехов в одном вагоне».

Приведенные данные я заимствую у генерала Занкевича 166 , состояв­шего при адмирале в должности генерал-квартирмейстера штаба Вер­ховного главнокомандующего и ехавшего с Колчаком в поезде от Ом­ска до Иркутска. К сожалению, Занкевич не приводит ни дат получения приведенных распоряжений, ни кем каждое из них было подписано. Без этого совершенно невозможно разобраться, что, собственно, заста­вило адмирала принять решение бросить свои поезда и пересесть в чешский вагон, что и привело его к трагическому концу. Между тем последовательность распоряжений и текст их не дают основания счи­тать, что союзники «требовали» от адмирала покинуть поезда и конвой. В одном говорится, что поезда будут пропущены, когда обстанов­ка позволит, в другом - «если адмирал пожелает». Значит, он мог бы пожелать и остаться в Нижне-Удинске выжидать, когда обстановка позволит ему проехать в своих поездах и с конвоем. Все это темные страницы.

Надо думать, что на психологию Колчака подавляюще действовало, что он был оторван от всяких сношений и с армией (Каппель со шта­бом пересел на сани 22 декабря), и с советом министров, с которым, надо думать, союзники не давали ему телеграфной связи. Во всяком случае, Колчак решил, что с его поездами на восток его не пропустят и надо принимать какое-то иное решение. Явилась мысль, горячим сто­ронником которой был сам Колчак, - двинуться на лошадях через Монголию со всем конвоем в 500 человек. Чехи предложили дать точ­ные сведения из разведки, где, в каком числе можно ожидать встречи с красными.

Адмирал собрал конвой, в преданность которого себе верил безгранично, и спросил, кто желает с ним идти. За исключением нескольких человек, все отказались. Разочарование страшно потрясло Колчака. За­чем только было спрашивать: конвой был на службе, приказал бы ему выступать, не вводя в соблазн, и пошли бы без разговоров. Тогда ре­шено было идти одним офицерским отрядом в числе 60 человек, но и от этой мысли Колчак отказался по пустячному поводу. Один из быв­ших при нем морских офицеров предложил, что будет более безопас­но, если Колчак сядет в чешский поезд, а офицеры пойдут одни через Монголию; за ними одними, наверно, никто гнаться не будет. Из это­го разговора Колчак вывел заключение, что все его бросают, и после долгого раздумья сказал: «Делать нечего, надо ехать». Это превратное умозаключение показывает, пожалуй, больше всего, что Колчак утратил всякую энергию и активность, почему и остановился на самом пассив­ном и в то же время наиболее обидном для его даже личного самолю­бия решении.

Генерал Занкевич сделал еще одно предложение - Колчаку пере­одеться солдатом и скрыться в одном из чешских эшелонов. К счастью, Колчак этим советом не воспользовался и не уподобился Керенскому. Слишком было бы зазорно Верховному Правителю садиться в чешский эшелон в одежде солдата. Да чехи, несомненно, выдали бы его и в та­ком виде, потому что его выдачей, как увидим ниже, они покупали себе у красных право беспрепятственного следования до Байкала. Но вмес­те с тем изумляет ответ, который дал адмирал Занкевичу на его пред­ложение: «Не хочу я быть обязанным своим спасением чехам». Зачем же в таком случае он вслед за этим пересел к чехам, хотя и без переодевания солдатом? Какая-то странная непоследовательность мышле­ния, свидетельствовавшая о полной потере душевного равновесия, тол­кавшей на принятие самого пассивного из всех возможных решений.

Жаль, что ни Колчаку, ни его окружению не пришел в голову еще один наипростейший выход: пересесть в сани и двинуться на запад навстречу армии Каппеля. Где последняя находилась при ее следовании по тракту, легко было узнать через чехов или поляков по железнодо­рожному телеграфу, так как штаб Каппеля очень часто останавливался на ночлег у железнодорожных станций. При расстоянии между Крас­ноярском и Нижне-Удинском в 500 верст, двигаясь навстречу друг другу, можно было встретиться с 3-й армией, шедшей все время по тракту, уже через пять дней. Адмирал спасся бы так же точно, как спаслись все мы.

Адмирал покинул свой поезд и перешел в вагон 2-го класса под флагами английским, американским, японским, французским и чеш­ским. Это вывешивание союзных флагов было одной комедией, так как вопрос о выдаче адмирала Политическому Центру был уже ре­шен чехами, с одобрения или только по попустительству со стороны генерала Жанена. Садясь в чешский поезд, Колчак не выговорил ни­каких условий о своей безопасности. Генерал Занкевич удостоверяет, что в инструкции, которую получил начальник эшелона, майор Кро­вак, значилось, что «в Иркутске адмирал будет передан Высшему Союзному Командованию». Мы и чехи, добавляет он, были уверены, что от Иркутска конвоирование будет возложено на японцев. При приближении к Иркутску Кровак предупредил Занкевича, что в дан­ное время происходят какие-то переговоры между Сыровым и Жаненом и что он не знает, пойдет ли вагон дальше Иркутска. По при­бытии в Иркутск начальник эшелона бегом направился к Сыровому и, вернувшись спустя короткое время, с волнением сообщил, что ад­мирала решено выдать Иркутскому революционному правительству. Колчак вступил на свою Голгофу.

Это было 15 января. На вокзале спешно составлялся акт передачи Верховного Правителя Политическому Центру, причем техника пере­дачи была заранее установлена особым соглашением между чешским доктором Благошем и представителем Политического Центра Косьминским. В своем усердии перед Политическим Центром чехи выдали всех, ехавших в вагоне адмирала, даже женщин. Спаслось всего несколько человек, в том числе генерал Занкевич, которые вышли незаметно из вагона. Присутствовавшие на вокзале японцы молчаливо наблюдали сцену передачи адмирала, но, по словам японского полковника Фукуды, когда передача уже состоялась, он, Фукуда, разыскал Сырового и предложил ему в тот же день, 15 января, взять на себя перевозку ад­мирала, если чехи извлекут его из тюрьмы. Сыровой отказался, потому что эта услуга подвергла бы его войска мести, которой он хотел избе­жать, выдавая адмирала «трибуналу русского народа».

Адмирала Колчака и премьер-министра Пепеляева немедленно от­правили в тюрьму, остальных лиц, его сопровождавших, перевезли туда же на другой день. Над адмиралом и Пепеляевым было наряжено след­ствие, но его до конца не довели, и 6февраля 1920 года их расстреля­ли накануне подхода к Иркутску Каппелевской армии.

Когда по приходе поезда в Иркутск Колчаку объявили, что он будет выдан революционному правительству, он схватился за голову и вос­кликнул: «Значит, союзники меня предают!» Это восклицание было криком наболевшей души, вполне понятным в положении несчастного адмирала, но едва ли оно соответствовало действительности. В самом деле, о каких союзниках могла идти речь. Ведь ни одно правительство, в лице своего высокого комиссара, не давало гарантии в безопасности адмирала. Если бы подобная гарантия была дана, то она и была бы, несомненно, выполнена, так как на измену своему слову союзные пра­вительства никогда не пошли бы. Да и самое предательство, как ненуж­ная жестокость, не имело цели, а несмываемым пятном на правитель­ства ложилось бы. Предавали Колчака вовсе не союзники, а чехи, и только одни чехи, а союзники, в лице их комиссаров и военных мис­сий, оставшихся еще в Иркутске, лишь умывали, как Пилат, руки и не сделали даже попытки, чтобы удержать чехов от задуманной ими ни­зости. Из всех союзников, если переданный выше рассказ генерала Занкевича верен, лишь один генерал Жанен принял непосредственное участие в выдаче адмирала. Это явствует из сообщения майора Кровака Занкевичу в пути, что «ведутся какие-то переговоры между Сыро­вым и Жаненом» и что именно к Сыровому Кровак бросился по при­ходе поезда в Иркутск.

Чтобы оправдать себя в предательстве, чехи в своем обращении к Сибири заявляли, что они передавали адмирала Колчака для народного суда не только как реакционера, но и как врага чехов, так как он яко­бы приказал атаману Семенову не останавливаться перед взрывом тун­нелей, чтобы задержать чешское движение на восток. В действитель­ности Колчак никогда такого распоряжения не делал, но о возможности его был сделан намек в телеграмме Каппеля Жанену, если не ошиба­юсь, из Ачинска. Телеграмма эта проходила через мои руки, была ли послана, я не знаю. В ней значилось дословно следующее: «...доведен­ные до отчаяния, мы будем вынуждены на крайние меры...» По-види­мому, телеграмма была отправлена, дошла по назначению и понята правильно, то есть, что если нам суждено погибать из-за чехов, то путь и они погибнут вместе с нами. Желание и решение законные в стра­не, где мы были хозяева, а Жанен и чехи не званные нами гости.

Чтобы сложить с себя вину, чешский командующий генерал Сыровой выпустил обращение «К братьям», в котором объявлял, что эва­куация чехов была решена еще 28 августа совершенно независимо от положения на Сибирском фронте. Десяток русских эшелонов, по его словам, отходящих в паническом страхе из Омска по обоим путям, грозил прервать не только планомерное проведение чешской эвакуа­ции, но и завлечь их в арьергардные бои с большевиками. Поэтому, говорит Сыровой, «я распорядился остановить отправку эшелонов на линии Николаевска на восток, пока не пройдут наши эшелоны в пер­вую очередь. Только таким образом мы выбрались оттуда. Это ни­сколько не повредило движению поездов по отправке на фронт и для снабжения. Между задержанными очутился и адмирал Колчак со сво­ими семью поездами и стал жаловаться союзникам и Семенову на наше войско».

В этом обращении «брата Сырового» столько же лжи, сколько наи­вности. Во-первых, русских эшелонов было не десяток, а тысячи; во-вторых, отходить по железной дороге «панически», вообще говоря, нельзя до тех пор, пока движение совершается согласно железнодо­рожным правилам. Но как только чехи взяли движение в свои руки, то их переезд действительно получил вид панического бегства по железной дороге. Каждый эшелон овладевал паровозом как собствен­ностью, ставил на него часовых и заставлял машиниста ехать до тех пор, пока паровоз без осмотра и продувания не приходил в негод­ность. Тогда он бросался и брался другой от всякого нечешского эшелона. Ясно, что о кругообороте паровозов при таких условиях ду­мать не приходилось.

Столь же правдиво заявление Сырового, что такой порядок не по­вредил бы обратному движению по отправкам на фронт и для снаб­жения. Он, конечно, знает, что ни того ни другого не было и быть не могло. Сознательная ложь, будто чехам грозила опасность быть вовле­ченными в арьергардные бои с большевиками. От этой опасности они гарантировали себя тем, что в задние эшелоны назначили поляков и румын. Ни одного чеха там не было, и даже железнодорожные комен­данты-чехи заменялись польскими, как только проходил последний польский эшелон. Как себя чувствовали поляки, мы увидим дальше.

Вопрос о предательстве адмирала Колчака чехами нельзя затушевать никакими обращениями «К Сибири» и «К братьям». Братья выдали потому, что иркутские революционеры грозили чинить препятствия движению до взрывов полотна включительно. Перед этими угрозами «братская совесть» спасовала. Вопрос ясен.

Было бы крайней недобросовестностью и явно неумным переносить на весь чешский народ преступления, совершенные в Сибири малень­кой горсточкой этого народа, именовавшейся «чешскими легионами», заброшенными в далекую нашу окраину и развращенными нашей же революцией. Но столь же неумно и малопорядочно было бы замалчи­вать содеянное чехами, и особенно их старшими начальниками, кото­рые обязаны были поддерживать порядок среди них и не позволять им вести себя бандитами в дружественной и союзной стране, встретившей чехов с распростертыми объятиями.

Самым волнующим русское сознание вопросом является бездействие в указанном направлении главнокомандующего чешскими войсками генерала Жанена. К сожалению, нет никаких данных, чтобы разобрать­ся в причинах и мотивах его бездействия ни тогда, когда чехи творили всяческие безобразия в Сибири и на железной дороге, ни тогда, когда они столь позорно предали Колчака, доверившегося предложению стать под их охрану. Те выступления в печати, которые делал сам генерал Жанен, служат не к выяснению, а к затемнению вопроса. В них он, когда правильно, когда предвзято, судит о наших русских действиях, об ошибках Колчака, о недостатке жертвенности у офицеров, среди которых встречались старавшиеся уклониться от службы на фронте и т. п. Но в этих чисто русских делах мы сумеем разобраться и без помощи генерала Жанена. Но вот чего мы сами никогда не поймем: почему генерал Жанен не захотел обуздать самоуправство чехов, поче­му он ни разу не ответил на обращения к нему главнокомандующего Каппеля, который умолял его предоставить распоряжаться на русской железной дороге нашему министру путей сообщения, причем заверял, что от этого не произойдет ни сокращения, ни задержки в движении чехов. А самое главное, чего до сих пор не разу не сказал генерал Жанен, это: мог ли и хотел ли он предотвратить предательство чехами адмирала Колчака на расстрел и по какому праву он предоставил че­хам свободу распорядиться Колчаком как пленником, тогда как доб­ровольно он отдался им лишь под охрану. На этот счет мы имеем лишь косвенное указание у Гинца, который передает со слов чиновника для поручений Язвицкого, командированного на ст. Иркутск для перегово­ров с союзниками, такую фразу генерала Жанена: «Мы психологиче­ски не можем принять на себя ответственность за безопасность следо­вания адмирала. После того как я предлагал ему передать золото на мою личную ответственность и он отказал мне в доверии, я ничего уже не могу сделать» (генералу Жанену достаточно было бы объявить, что ни один чех не будет отправлен морем, если адмирала не доставят живым и невредимым в Забайкалье, и вопрос был бы разрешен не только «психологически», но и реально).

Вот чудовищная психология, где жизнь человека, да еще возглавителя союзного, на протяжении четверти века, правительства, сопостав­ляется с золотом. Если ты в свое время не доверил мне 657 миллионов золота, то я «психологически» не могу гарантировать твою жизнь. В таком случае естественно тоже «психологически» допускать, что гене­рал Жанен разделял взгляд подчиненных ему чехов, что Колчака над­лежало предать народному суду. Но по какому праву он и чехи брали на себя такое решение? Скажут ли когда-нибудь об этом генералы Жанен и Сыровой? Едва ли. Между прочим, в «Monde slave», 24/ХП, с. 239, Жанен объясняет, что он не мог посылать на убой чехов для спасения Колчака. Оправдание более чем странное, так как никто на чехов не покушался, как и на Колчака. В Иркутске силы революционе­ров были так ничтожны, что им и в голову не могло бы прийти всту­пить в бой с чехами. К тому же был очень простой способ обезопасить Колчака: очистить при его проезде станцию от посторонних и пропус­тить поезд без остановки.

Что же касается до бесчинств, творившихся чехами на железной дороге, то ни Жанен, ни Сыровой не могут отговариваться неведени­ем. Сидя в глубоком тылу в Иркутске, хотя им следовало бы быть бли­же к задним эшелонам, они могли не вполне ясно представлять себе, что делалось там, где люди соприкасались с большевиками. Однако у них имелись в бесконечном числе телеграммы Колчака, Каппеля, ми­нистра путей сообщения, другие сведения, не доверять которым у них не было основания.

Сейчас эта страница истории перевернута, но не закрыта навсегда.

Режим Колчака представлял собой уродливое сочетание внешней российской государственной атрибутики с министрами-эсерами, полу-английской униформой и французскими советниками. Среди этих советников был родной брат Якова Свердлова. Особенно кощунственно звучит титул Колчака - «Верховный правитель». Известно, что такой титул принадлежал только одному человеку в России - Государю Императору. Кто и по какому праву присвоил этот титул вице-адмиралу Колчаку?

Только что на экраны наших кинотеатров вышла картина «Адмиралъ» с К. Хабенским в главной роли. Несмотря на многие «ляпы» и исторические неточности, фильм по сравнению с сегодняшними киноподелками смотрится. Конечно, следы Голливуда и явного подражания знаменитому «Титанику» прослеживаются в картине довольно ярко, но в целом в ней отсутствует то море пошлости и абсурда, которое присуще нашему сегодняшнему историческому кинематографу. Если бы рассказ в фильме шёл о неизвестном отважном офицере-моряке из какой-нибудь неизвестной нам «Богемии», то, наверное, можно было бы такой фильм только приветствовать. Но фильм не об «неизвестном моряке», а об очень известной личности в истории русской смуты адмирале Александре Васильевиче Колчаке. Повторяю, Колчак известен в первую очередь, не как герой Первой мировой войны, а как один из руководителей белого движения, так называемый «верховный правитель России». Так, фильм вольно или невольно, создаёт нам героизированный образ белого генерала и, таким образом, создаёт миф о героическом белом движении в целом. Но насколько такая трактовка справедлива в историческом аспекте и так ли уж безобиден героический миф об адмирале Колчаке?

Александр Васильевич Колчак родился 4 ноября 1873 года. Он происходил из турецкого рода, а его дед Илиас Колчак-паша был комендантом турецкой крепости Хотин, в 1790-х годах попал в плен к русским и перешел к ним на службу. Уже отец Колчака геройски отличился при обороне Севастополя во время Крымской войны.

Начальное образование будущий адмирал получил дома, а затем обучался в 6-й Петербургской классической гимназии.

15 сентября 1894 года Колчак был произведен в чин мичмана и 6 августа 1894 года был назначен на крейсер 1-го ранга «Рюрик» в качестве помощника вахтенного начальника.

Колчак заслужил о себе самые высокие характеристики. Командир крейсера Г. Ф. Цывинский позднее, став адмиралом, писал: «Мичман А. В. Колчак был необычайно способный и талантливый офицер, обладал редкой памятью, владел прекрасно тремя европейскими языками, знал хорошо лоции всех морей, знал историю всех почти европейских флотов и морских сражений ».

На крейсере «Рюрик» Колчак отбыл на Дальний Восток. В конце 1896 года Колчак был назначен на крейсер 2-го ранга «Крейсер» на должность вахтенного начальника. На этом корабле он на протяжении нескольких лет ходил в походы по Тихому океану, в 1899 году вернулся в Кронштадт. 6 декабря 1898 года он был произведен в лейтенанты. В походах Колчак не только выполнял свои служебные обязанности, но и активно занимался самообразованием. Он увлёкся океанографией и гидрологией. В 1899 году опубликовал статью «Наблюдения над поверхностными температурами и удельными весами морской воды, произведённые на крейсерах «Рюрик» и «Крейсер» с мая 1897 года по март 1898 года».

В начале ХХ века Колчак участвует в полярной экспедиции барона Э. В. Толля на полуостров Таймыр. На протяжении всей экспедиции Колчак вёл активную научную работу. В 1901 году Э. В. Толль увековечил имя А. В. Колчака - назвал его именем открытый экспедицией остров и мыс.

По прибытии в Санкт-Петербург Колчак доложил Академии Наук о проделанной работе, а также сообщил о предприятии барона Толля, от которого ни к тому времени, ни позднее никаких вестей не поступило. В январе 1903 года было принято решение организовать экспедицию, целью которой выяснение судьбы экспедиции Толля. Экспедиция проходила с 5 мая по 7 декабря 1903 года. В её составе было 17 человек на 12 нартах, запряженных 160 собаками. В ходе экспедиции Колчака стало ясно, что экспедиция Толля погибла.

Далее была русско-японская война. Колчак был ранен и попал в плен японцам. После четырех месяцев пребывания в плену, Колчак через Соединенные Штаты Америки возвращается в Россию. По возвращении из плена он был награждён георгиевским оружием «за храбрость» и произведён в капитаны 2-го ранга.

Затем была работа в Морском генеральном штабе, потом служба в штабе Балтийского флота. Работая в Морском штабе, Колчак познакомился с адмиралом Л. А. Брусиловым. В тоже время Колчак принимает участие в работе думского Комитета по государственной обороне, в котором председательствовал лидер партии октябристов и один из злейших врагов Государя А. И. Гучков. Надо сказать, что и адмирал Л. А. Брусилов относился весьма критически к Императору Николаю II.

Именно на Балтике, в звании капитана 1-го ранга Колчак и встретил Первую мировую войну. Не будем здесь распространяться о деятельности Колчака как флотоводца. Достаточно сказать, что его деятельность высоко ценило русское морское командование и сам Государь. Именно Николай II произвел Колчака в вице-адмиралы и назначил его командующим Черноморским флотом. В тоже время, окружающие отмечали в Колчаке такие отрицательные качества, как чрезмерное честолюбие и раздражительность. Иногда с Колчаком происходили нервные срывы, во время которых он отходил от дел и замыкался в себе. Один из таких срывов нашел отражение в воспоминаниях контр-адмирала А. Д. Бубнова, занимавшего тогда при Ставке Верховного главнокомандования должность начальника морского управления. Бубнов вспоминал, как подействовало на Колчака известие о пожаре на линкоре «Императрица Мария», происшедшего в 1916 году и стоившего жизней многих людей.

«Гибель «Императрицы Марии», - писал адмирал Бубнов, - глубоко потрясла А. В. Колчака. Со свойственным ему возвышенным пониманием своего начальнического долга, он считал себя ответственным за все, что происходило на флоте под его командой [...]. Он замкнулся в себе, перестал есть, ни с кем не говорил, так что окружающие начали бояться за его рассудок. Узнав об этом, Государь приказал мне тотчас же отправиться в Севастополь и передать А.В. Колчаку, что он никакой вины за ним в гибели «Императрицы Марии» не видит, относится к нему с неизменным благоволением и повелевает ему спокойно продолжать свое командование. Прибыв в Севастополь, я застал в штабе подавленное настроение и тревогу за состояние адмирала, которое теперь начало выражаться в крайнем раздражении и гневе. Хотя я и был близок к А. В. Колчаку, но, признаюсь, не без опасения пошел в его адмиральское помещение; однако, переданные мною ему милостивые слова Государя возымели действие, и после продолжительной дружеской беседы он совсем пришел в себя, так что в дальнейшем все вошло в свою колею ».

Но не честолюбие и раздражительность стали поводом для того, что жандармерия взяла Колчака в секретную разработку. Генерал Спиридович пишет в своих воспоминаниях о важных собраниях в Петербурге, в октябре 1916 г., под председательством М. М. Федорова, на частных квартирах, в том числе и у Максима Горького. Эти собрания происходили не менее двух раз в месяц. В 1916 г. на собраниях в квартире Горького возникает «морской план» дворцового переворота, на который якобы согласны А. В. Колчак, Капнист (инициалы неизвестны).

Неизвестно, прав ли Спиридович в своих воспоминаниях или нет, но вот воспоминания убийцы Г. Е. Распутина князя Феликса Юсупова. Юсупов вспоминал, что сразу же после февральского переворота, он встретился с одним из главных мятежников М. В. Родзянко. Далее Юсупов пишет:

«Завидев меня, Родзянко встал, подошел и спросил с ходу:

- Москва желает объявить тебя императором. Что скажешь?

Не впервые слышал я это. Два уже месяца находились мы в Петербурге, и самые разные люди - политики, офицеры, священники - говорили мне то же. Вскоре адмирал Колчак и великий князь Николай Михайлович пришли повторить:

- Русского престола добивались не наследованием или избраньем. Его захватывали. Пользуйся случаем. Тебе все карты в руки. России нельзя без царя. Но к романовской династии доверие подорвано. Народ более не желает их ».

Итак, по Юсупову Колчак был среди тех, кто пытался заменить на престоле Императора Николая II другим лицом, в частности Феликсом Юсуповым. Этот отрывок Юсупова совпадает со сведениями Спиридовича. Можно, опять-таки не поверить Юсупову, тем более, что князь был лжец.

Но вот еще одни сведения. В 1916 году, незадолго до февральского переворота, тифлисский городской голова А. И. Хатисов встречался в Тифлисе с великим князем Николаем Николаевичем и предлагал последнему вступить на престол после свержения Императора, которое должно произойти в самое ближайшее время. При этом Хатисов заверил великого князя, что адмирал Колчак полностью на их стороне и готов предоставить для этих целей силы своего флота. В тоже время на встречу с великим князем Николаем Николаевичем в Тифлис приезжал другой великий князь Николай Михайлович и тоже уговаривал своего родственника поддержать заговор против Царя, ссылаясь опять-таки на лояльность черноморского флота. В этой связи интересно, что в воспоминаниях Юсупова Колчак и Николай Михайлович тоже действуют в одной связке.

Сразу же после февраля, стало известно о плане, по которому Черноморский флот должен был перейти в Батум и там, и по всему побережью, произвести демонстрацию в пользу Николая Николаевича, и доставить его через Одессу на Румынский фронт и объявить Императором, а герцога Лейхтенбергского - наследником

Таким образом, упоминаний о причастности Колчака к заговору против Императора Николая II столь много, что их трудно считать просто совпадениями.

Как бы там ни было, но Колчак сразу и всецело признал и февральский переворот, и режим Временного правительства. 5 марта Колчак распорядился устроить молебен и парад по случаю победы революции, на митинге в Севастополе «выразил преданность Временному правительству».

Об этой же преданности адмирал говорил и во время допроса чекистами в 1920 году. На вопрос допрашивающего: «Какой образ правления представлялся вам лично для вас наиболее желательным?», Колчак откровенного отвечал: «Я первый признал Временное правительство, считал, что как временная форма оно является при данных условиях желательным; его надо поддержать всеми силами; что всякое противодействие ему вызвало бы развал в стране, и думал, что сам народ должен установить в учредительном органе форму правления, и какую бы форму он ни выбрал, я бы подчинился. Я думал, что, вероятно, будет установлен какой-нибудь республиканский образ правления, и этот республиканский образ правления я считал отвечающим потребностям страны».

А вот еще одно изречение Колчака, характеризующее его «монархизм»:

«Я принял присягу первому нашему Временному Правительству. Присягу я принял по совести, считая это Правительство как единственное Правительство, которое необходимо было при тех обстоятельствах признать, и первый эту присягу принял. Я считал себя совершенно свободным от всяких обязательств по отношению к монархии, и после совершившегося переворота стал на точку зрения, на которой я стоял всегда, - что я, в конце концов, служил не той или иной форме правительства, а служу родине своей, которую ставлю выше всего, и считаю необходимым признать то Правительство, которое объявило себя тогда во главе российской власти».

Сказано предельно ясно, и полностью отметает все последующие придыхания поклонников Колчака «о вынужденности» его службы Временному правительству, о «тайном монархизме» Колчака. Никакого монархизма не было, а было огромное честолюбие и желание личной власти. Всю весну 1917 года Колчак прямо и по телеграфу тесно общается с Гучковым и Родзянко. Гучков неоднократно благодарит Колчака за профессионализм и преданность новой власти. При этом ясно, что определенные силы видели в Колчаке нового диктатора. Когда в июне 1917 года Колчак прибыл в Петроград, то так называемые «правые» газеты выходили с огромными заголовками: «Адмирал Колчак - спаситель России», «Вся власть адмиралу Колчаку!».

Интересно, что в Петроград адмирал Колчак прибыл уже в новой морской форме Временного правительства. В фильме «Адмиралъ» эта форма кокетливо представлена в виде то ли американской морской формы, то ли в виде формы торгового флота. На самом деле новая морская форма Временного правительства, введенная по приказу нового военного министра Гучкова была лишена погон, а кокарда была увенчана пятиконечной звездой. Она хорошо видна на фотографии Колчака образца лета 1917 года. Понятно, почему авторы фильма изменили исторической правде! Как бы они показывали «борца с большевизмом», у которого на лбу горела пятиконечная звезда!

Прибыв в Петроград, русский «монархист» Колчак спешит встретиться со злейшими врагами русской монархии и заверить их в полном своем почтении. Первый свой визит Колчак нанёс старейшему марксисту Г. В. Плеханову. Вот как сам Плеханов вспоминал о своей встрече с Колчаком. «Сегодня... был у меня Колчак. Он мне очень понравился. Видно, что в своей области молодец. Храбр, энергичен, не глуп. В первые же дни революции стал на ее сторону и сумел сохранить порядок в Черноморском флоте и поладить с матросами. Но в политике он, видимо, совсем неповинен. Прямо в смущение привел меня своей развязной беззаботностью. Вошел бодро, по-военному, и вдруг говорит: - Счел долгом представиться Вам, как старейшему представителю партии социалистов-революционеров.

Войдите в мое положение! Это я-то социалист-революционер! Я попробовал внести поправку: - Благодарю, очень рад. Но позвольте Вам заметить...

Однако, Колчак, не умолкая, отчеканил: ...представителю социалистов-революционеров. Я - моряк, партийными программами не интересуюсь. Знаю, что у нас во флоте, среди матросов, есть две партии: социалистов-революционеров и социал-демократов. Видел их прокламации. В чем разница - не разбираюсь, но предпочитаю социалистов-революционеров, так как они - патриоты. Социал-демократы же не любят отечества, и, кроме того, среди них очень много жидов...

Я впал в полное недоумение после такого приветствия и с самою любезною кротостью постарался вывести своего собеседника из заблуждения. Сказал ему, что я - не только не социалист-революционер, но даже известен, как противник этой партии, сломавший немало копий в идейной борьбе с нею... Сказал, что принадлежу именно к не любимой им социал-демократии и, несмотря на это, - не жид, а русский дворянин, и очень люблю отечество! Колчак нисколько не смутился. Посмотрел на меня с любопытством, пробормотал что-то в роде: ну это не важно, - и начал рассказывать живо, интересно и умно о Черноморском флоте, об его состоянии и боевых задачах. Очень хорошо рассказывал. Наверное, дельный адмирал. Только уж очень слаб в политике... ».

Из этого отрывка виден весь цинизм Колчака. Он называет эсеров, кровавых убийц и террористов, «патриотами России», только с одной целью: угодить «эсеру», как он предполагает, Плеханову. Услышав от Плеханова, что тот к эсерам не имеет никакого отношения, а наоборот является «социал-демократом», Колчак бросает небрежно «это не важно» и продолжает разговор. Плеханов решил, что это признак слабого политика, но на самом деле это была полная моральная неразборчивость Колчака. В этом он очень напоминает другого царского офицера - Тухачевского. Можно смело выдвинуть предположение, что если бы ситуация сложилась по-другому, то Колчак не задумываясь вступил бы в Красную Армию.

Кроме Плеханова «монархист» Колчак встречался другим «патриотом» России эсером Борисом Савинковым, организатором убийства Великого Князя Сергея Александровича и организатора покушений на Императора Николая II. Между «монархистом» и «патриотом» установились тесные отношения. Достаточно сказать, что Савинков представлял заграницей правительство Колчака, его бюро «Унион».

Связь Колчака с Савинковым, масоном и тайным агентом английской разведки, дала основание некоторым авторам считать, что и сам Колчак был завербован англичанами. Однако, думается, что эти утверждения не принимают во внимание бешенное честолюбие таких людей как Колчак. Утверждения, что Колчак был английским шпионом также нелепы, как нелепо утверждение, что Ленин был шпионом германским. Другое дело, что такие люди были готовы ради своего честолюбия входить в тактический союз с кем угодно для достижения своих личных целей.

Отношения Колчака с Керенским также не были такими резкими, как это изображено в фильме. Никаких гордых слов об ответственности Керенского за развал армии и флота Колчак, конечно, главе Временного правительства не говорил. Более того, обращался к нему за помощью. Другое дело, что к лету 1917 года в Черноморском флоте уже творилась почти та же анархия, что и на Балтийском. Выступления матросов и бунты сменялись одни за другими. 6 июня 1917 г. Колчак был снят с должности командующего Черноморским флотом. Тогда адмирал, по-видимому, не предполагал, что больше он никогда не вернется на военно-морскую службу.

Нам все время пытаются объяснить, что снятие Колчака с должности командующего флотом было вызвано исключительно страхом Керенского перед популярной личностью адмирала. Но на самом деле, это не совсем так. Еще до отставки Колчака, в Севастополь прибыли американский вице-адмирал Дж. Г. Гленнон и личный представитель американского президента сенатор Э. Рут. Видимо уже тогда, в Севастополе, они обратились к Колчаку с предложением отправиться в США для оказания вступившим в войну американцам в организации минного дела. Какие подлинные цели были у этого предложения и когда Колчак на них согласился непонятно, но уже в июле 1917 года в письме своей любовнице А. В. Тимеревой, Колчак пишет следующее: «Теперь я могу говорить более или менее определенно о своем дальнейшем будущем. По прибытии в Петроград я получил приглашение от посла США Рута и от морской миссии адмирала Гленнона на службу в американский флот. При всей тяжести своего положения я все-таки не решился сразу бесповоротно порвать с Родиной, и тогда Рут с Гленноном довольно ультимативно предложили Временному правительству послать меня в качестве начальника военной миссии в Америку для службы во время войны в U. S. Navy [ВМФ США]. Теперь этот вопрос решен и правительством в положительном смысле, и я жду окончательного сформирования миссии».

27-го июля 1917 года Колчак отправляется в США, но по дороге останавливается в Англии, где проводит почти месяц. Официально русский адмирал изучал английские военные достижения. Тем не менее, Колчак не собирался оставлять активную политическую жизнь. Перед самым отъездом он получил телеграмму из Петрограда с предложением выставить свою кандидатуру в Учредительное собрание от Кадетской партии. Он согласился.

В начале августа Колчак прибывает в США, где его встречают на самом высоком уровне. Он встретился с морским министром США, его помощником, государственным секретарем, военным министром. 16 октября Колчака принял президент В. Вильсон.

Всего через два месяца Колчак покидает США и направляется на остров Йокогама (Япония). Цель этой поездки опять неясна. Создается такое впечатление, что Колчака сознательно доставляют к будущему театру военных действий. Здесь на Йокогаме, Колчак узнает об Октябрьской революции.

Узнав о перевороте, Колчак стал проситься на службу в английскую армию «хотя бы простым солдатом». Обратился он с такой просьбой к английскому посланнику в Токио сэру Грину. Через некоторое время получил положительный ответ и направление в Бомбей, откуда его должны были переправить в британские владения в Месопотамии. Но на полпути Колчак получил телеграмму, в которой говорилось, что ему не следует ехать в Месопотамию, так как британская корона не нуждается в его услугах. Поэтому Колчак перебрался в Пекин в посольство России. Отсюда начнется его путь к захвату власти на Востоке России.

Обстоятельства, при которых взошла звезда Колчака как «верховного правителя» России полны неясностей. Следует сказать, что после свержения монархии, Франция и Англия рассматривали территорию России, как свою добычу. Весной 1918 года высшее командование союзников по Антанте решило свергнуть «прогерманский» режим большевиков, и установить над Россией свой полный контроль. Все антибольшевистские силы подчинялись французскому генералу М. Жанену. В планы французов входила оккупация Дальнего Востока и Сибири, а также Крыма на Юге, англичане планировали захватить Мурманск и Архангельск, румыны - Бесарабию. Между тем, эта ситуация не очень устраивала американцев, которые оставались как бы ни с чем. США срочно был нужен свой человек в России. И таким человеком стал адмирал Колчак. 18 ноября 1918 года Колчак свергнул проанатнтовскую директорию и провозгласил себя «Верховным Правителем России». Примечательно, что первым из иностранных представителей, кто посетил адмирала был генеральный консул США в Иркутске Гаррис. Он официально заявил Колчаку, что правительство США окажет ему полную поддержку. В 1918-1919 годах американцы передали Колчаку 600 тысяч винтовок, более 4,5 млн. патронов, 220 тыс. снарядов, большое количество орудий и пулеметов, 330 тыс. пар армейской обуви. В феврале 1919 года американское правительство направило на юг России специальную военную миссию. Ее возглавлял бывший военный атташе США в Петрограде подполковник Риггс. В задачу миссии входили организация всякого рода помощи колчаковским армиям.

Опираясь на американскую поддержку, Колчак смог отстранить генерала Жанена от должности фактического главнокомнадующего, за что последний не преминул впоследствии отомстить адмиралу, выдав его на смерть. Режим Колчака представлял собой уродливое сочетание внешней российской государственной атрибутики с министрами-эсерами, полу-английской униформой и французскими советниками. Среди этих советников был родной брат Якова Свердлова - Зиновий Свердлов, носивший тогда фамилию Пешков. Главой колчаковского правительства был В. Н. Пепеляев, кадет, восторженно встретивший Февральскую революцию, бывший комиссар Временного правительства.

Особенно кощунственно звучит титул Колчака - «Верховный правитель». Известно, что такой титул принадлежал только одному человеку в России - Государю Императору. Кто и по какому праву присвоил этот титул вице-адмиралу Колчаку?

Колчак никогда не был свободен в своих решениях. Об этом он говорил сам. Генерал-лейтенант К. В. Сахаров, близкий соратник Колчака, приводит такой с ним разговор:

« - Не может русский народ, - продолжал адмирал, - остановиться ни на ком, ни удовлетвориться никем.

- Как вы представляете себе, Ваше высокопревосходительство, будущее?

—Так же, как и каждый честный русский. /…/Все слои русского народа, начиная с крестьян, думают только о восстановлении монархии, о призвании на престол своего народного Вождя - законного Царя. Только это имеет успех.

- Так почему же не объявить теперь же том, что Омское правительство понимает народные желания и пойдёт им этим путём?

Адмирал саркастически рассмеялся.

- А что скажут наши иностранцы, союзники? Что скажут наши министры?»

Наиболее откровенно демократический характер режима Колчака раскрыл глава «Архангельского правительства» эсер Н. В. Чайковский. В 1919 году он был вызван в Версаль на конференцию «держав-победительниц», где у него 9-го мая состоялся разговор с президентом США Вильсоном и премьер-министром Англии Ллойд-Джорджем. Речь шла о Колчаке. Чайковский заверил высоких собеседников, что «Колчака поддерживают демократические силы» и что адмирал будет следовать «демократической политике».

В связи с этим хочется сказать два слова о роли Колчака в расследовании Екатеринбургского злодеяния. Имеется предписание Колчака о содействии следствию Н. А. Соколова по расследованию убийства Царской Семьи. На полях этого документа стоит следующая резолюция генерала Дитерихса, видимо сделанная им позднее: «Верховный Правитель очень не хотел мне давать это предписание, так как он находится под сильным влиянием немецко-еврейской партии и всякое установление истины по этому делу ему крайне нежелательно »

Режим Колчака не мог не потерпеть краха. В его основе, так же как и большевистской основе, лежала большая ложь. Но в отличие от большевистской лжи, колчаковская ложь была духовно опаснее, ибо она прикрывалась национальными знаменами, золотыми погонами, русской государственной символикой. Колчак узурпировал священные права и прерогативы русского Царя, и жалкая пропаганда «Учредительного Собрания», еще больше эту узурпацию подчеркивала.

Генерал Сахаров писал в своих воспоминаниях: «Сильно была распространена в народе версия, что белая армия идет со священниками в полном облачении, с хоругвями и поют «Христос Воскресе!» Это легенда распространялась в глубь России; спустя два месяца еще нам рассказывали пробиравшиеся через красный фронт на нашу сторону из Заволжья: народ там радостно крестился, вздыхал и просветленным взором смотрел на восток, откуда шла в его мечтах уже его родная, близкая Русь. Спустя пять недель, когда я прибыл на фронт, мне передавали свои думы при объезде мною наших боевых частей западнее Уфы:

- Вишь ты, Ваше Превосходительство, какое дело вышло, незадача. А то ведь народ совсем размечтался, конец мукам, думали. Слышим, с белой армией сам Михаил Ляксандрыч идёт, снова Царём объявился, всех милует, землю дарит. Ну, народ православный и ожил, осмелел значит, комиссаров даже избивать стали. Все ждали, вот наши придут, потерпеть немного осталось. А на поверку-то вышло не то».

Именно этим чувством, что «вышло не то», и объясняется главная причина народной пассивности. И хотя в начале народ с радостью пошел с адмиралом против красных, в рядах колчаковской армии воевало более 150 тысяч уральских рабочих, то по мере боевых действий народная поддержка оставляла Колчака. Народ интуитивно чувствовал, что Колчак не законный вождь России, что он такой же самозванец, какими были комиссары.

В конце колчаковской эпопеи, под ударами красных армий, от Колчака отвернулись все. Превыми его предали союзники. Генерал Жанен, выполняя тайный приказ Парижа, выдал адмирала и главу его правительства В. Н. Пепеляева красным. 7 февраля 1920 года по личному приказу Ленина Колчак и Пепеляев были расстреляны. Колчак встретил смерть мужественно, как и подобает офицеру. Чего нельзя сказать о Пепеляеве. Вопреки фильму, Пепеляев, по свидетельствам очевидцев, потерял присутствие духа и умолял о пощаде. Тела Колчака и Пепеляева были сброшены в Ангару.

Говорят, Колчак любил повторять фразу: : «Ничто не дается даром, за все надо платить и не уклоняться от уплаты». Его жизнь и смерть явились лучшим доказательством истинности этого изречения.

Белая Армия дала много примеров отважных и смелых, бескорыстных русских офицеров и солдат. Генерал Каппель, генерал Марков, генерал Мамонтов, поручик Неженцов. Такие же примеры дала и Красная Армия: Чапаев, Буденный, Миронов. Эти люди, каждый по своему, думал, что воюет за Россию, за ее лучшую долю. Об этих людях можно говорить с уважением и отдавать им должное. Но никогда из них нельзя делать героев. Ибо героев на Братоубийственной войне быть не может.

Тем более нельзя героизировать и превозносить руководителей братоубийственной войны: Колчака, Деникина, Фрунзе, Каменева, Вацетиса, Врангеля. И как бы не отличались друг от друга Колчак и Ленин, их объединяло одно: готовность проливать братскую кровь во имя чужих политических целей, во имя эфемерного «светлого будущего». Об этом открыто писал после Брестского мира адмирал Колчак: «Война проиграна. Будем ждать новой войны, как единственного светлого будущего, а пока надо окончить настоящую, после чего приняться за новую».

Победа Колчака, Деникина или Врангеля, означала бы собой экономическую оккупацию России англичанами, французами и американцами. Не будем забывать, что правительства Колчака и Врангеля имели чёткие по этому вопросу обязательства перед союзниками. Произошло бы то же самое, только внешне в более мягких формах, что произошло при большевиках. Но если грабёж России большевиками воспринимался именно как грабёж, то грабёж России при власти белых, воспринимался бы как законные действия национального русского правительства.

Нам скажут, но что же вообще не надо было воевать с большевизмом? Что же надо было отдать страну на поругание без всякого сопротивления? Нет, скажем мы. Воевать с большевистским чудовищем было, конечно, надо. Но это должны были делать люди с чистой совестью и чистыми руками. Это должны были быть новые Минины и Пожарские, новые Иваны Сусанины, а не политиканы-генералы, забывшие свой долг перед Царем и Отечеством и мечтавшими о лаврах «верховных правителей». Но весь парадокс заключается в том, что, если бы в русской армии и русском обществе были бы Пожарские и Сусанины, верные долгу и присяге, никакой борьбы с большевизмом не понадобилось, так как его просто никогда бы не было.

Конечно, подлинный Колчак и Колчак в исполнении Хабенского - это два совершенно разных человека. Но все-таки герой фильма Колчак. Миллионы людей, которые сегодня вообще не знают историю, будут воспринимать Колчака именно через талантливую игру Хабенского, а это значит, что весьма неоднозначная фигура адмирала, одного из организаторов Гражданской войны прочно войдет в сознание поколений как фигура положительная. Такой личности хочется подражать. А в чём подражать? Участие Колчака в Первой мировой войне показано мало и скупо. Зато во всех красках расписана любовная история Колчака. Абстрагируясь от подлинного Колчака и вовсе не желая копаться в его личной жизни, хочется все же заметить, что навряд ли нынешнему молодому поколению полезна с нравственной точки зрения история офицера, который увел у своего боевого товарища его законную жену, а свою супругу с ребенком бросил на произвол судьбы.

В связи со скандальным открытием в Питере мемориальной доски в честь военного преступника Колчака, в сети появилось множество материалов, раскрывающих подлинную историческую роль адмирала Колчака.

Недавно наткнулся наткнулся на одну интересную статью. Историк Арсен Мартиросян поднял новую для меня тему в "колчаковедении". Подозрения, не скрою, были и "до": загадочное исчезновение Колчака в июле 1917-го, его вояж в Англию, США и Японию, прибытие в Омск только в ноябре 1918 года...

Интересные факты сообщает и сам А.Колчак в письмах А. Тимиревой: "30 декабря 1917 г. Я принят на службу Его Величества Короля Англии"

"Сингапур, 16 марта. (1918) Встречен распоряжением английского правительства вернуться немедленно в Китай для работы в Маньчжурии и Сибири. Оно нашло, что использовать меня там в видах союзников и России предпочтительно перед Месопотамией".

А так же некоторые странности - при нем на рейде Севастопольской бухты был взорван по неизвестной до сих пор причине и потоплен мощный линкор "Императрица Мария". Накануне взрыва были запрещены увольнения с корабля на берег, и большая часть моряков из экипажа в 1200 человек погибла. При нем же Черноморский флот потерял и несколько более мелких кораблей с экипажами - еще до соприкосновения с кораблями противника.

А теперь слово А.Мартиросяну. Вот что он пишет:

"…Не секрет, что Колчак был завербован британской разведкой еще в бытность капитаном 1 ранга и командиром минной дивизии на Балтийском флоте. Произошло это на рубеже 1915 -1916 годов…"

Итак, приступим к изучению.

Сокрытие правды

Выход на широкий российский экран фильма "Адмиралъ" побудил меня взяться за перо. Бесспорно, современной России нужна правдивая картина ее великого и в то же время многострадального прошлого. Но нельзя в очередной раз "перекраивать" вопреки имеющимся фактам и дезориентировать кинозрителя в угоду коммерции и конъюнктуре. Речь не о таланте и обаянии актеров или режиссерском мастерстве, а об отношении к истории нашей Родины.

Не секрет, что Колчак был завербован британской разведкой еще в бытность капитаном 1 ранга и командиром минной дивизии на Балтийском флоте. Произошло это на рубеже 1915 -1916 годов. Это уже была измена царю и Отечеству, на верность коим он присягал и целовал крест! Вы никогда не задумывались над тем, почему флоты Антанты в 1918 году спокойно вошли в русский сектор акватории Балтийского моря? Ведь он же был заминирован! К тому же в сумятице двух революций 1917 года минные заграждения никто не снимал потому, что проходным билетом при поступлении на службу его величества для Колчака явилась сдача английской разведке всей информации о расположении минных полей и заграждений в русском секторе акватории Балтийского моря! Ведь именно он и осуществлял это минирование, и у него на руках были все карты минных полей и заграждений.

Далее. Как известно, 28 июня 1916 года Колчака назначили командующим Черноморским флотом. Однако произошло это при прямой протекции резидента английской разведки в России полковника Сэмюэля Хора и британского посла в Российской империи Бъюкенена. Это - второе предательство, потому как Колчак, становясь по иностранной протекции командующим одним из важнейших тогда флотов России, принял на себя определенные обязательства перед британской разведкой, очень "чувствительной" к военной активности России в районах, примыкающих к Черноморским проливам. И в конце концов он попросту бросил флот и в августе 1917 года тайно удрал в Англию.

Звание адмирала Колчак получил из рук Временного правительства, коему тоже присягнул на верность. И которое тоже предал! Хотя бы тем, что, сбежав в Англию, он уже в августе 1917 года совместно с начальником морского генерального штаба Великобритании генералом Холлом обсуждал вопрос о необходимости установления в России диктатуры. Проще говоря, вопрос о свержении Временного правительства, о государственном перевороте. Присягнуть на верность Временному правительству, получить от него повышение в звании и предать его тоже!

Затем по просьбе американского посла в Англии Колчак был направлен в США, где был завербован еще и дипломатической разведкой госдепартамента США. Вербовку осуществлял бывший госсекретарь Элиаху Рут. То есть попутно преданы были и англичане. Хотя "бритты" конечно же знали об этой вербовке...

Став в итоге двойным англо-американским агентом, Колчак после октябрьского переворота 1917 года обратился к английскому посланнику в Японии К. Грину с просьбой к правительству его величества короля Англии Георга V официально принять его на службу! Так ведь и написал в своем прошении: "...Я всецело предоставляю себя в распоряжение его правительства..."

"Его правительства" - означает правительство его величества английского короля Георга V. 30 декабря 1917 года британское правительство официально удовлетворило просьбу Колчака. С указанного момента Колчак уже официально перешел на сторону врага, рядившегося в тогу союзника.

Почему врага? Да потому, что, во-первых, еще 15 (28) ноября 1917 года верховный совет Антанты принял официальное решение об интервенции в Россию. Во-вторых, уже 10 (23) декабря 1917 года вожди европейского ядра Антанты - Англии и Франции - подписали конвенцию о разделе России на сферы влияния (для сведения читателей: официально эта конвенция так и не была аннулирована). Согласно ей союзники изволили поделить Россию следующим образом: Север России и Прибалтика попадали в зону английского влияния, Франции доставались Украина и Юг России.

Если бы Колчак просто сотрудничал (предположим, в рамках военно-технических поставок) с бывшими союзниками по Антанте, как это делали многие белогвардейские генералы, то это было бы одно. Даже невзирая на то, что и они брали на себя не слишком уж благостные обязательства. Однако они хотя бы де-факто действовали как нечто самостоятельное, формально не переходя на службу иностранному государству. Но Колчак-то официально перешел на службу Великобритании. Британский генерал Нокс, который курировал Колчака в Сибири, в свое время открыто признал, что англичане несут прямую ответственность за создание правительства Колчака. Все это ныне хорошо известно, документировано, в том числе и по зарубежным источникам.

Так что пора кончать коллективные стенания по якобы невинно убиенному адмиралу. Не отрицая при этом его прежних несомненных научных заслуг перед Россией, нельзя не заметить, что он перечеркнул их собственной рукой. В документах британской разведки, государственного департамента США, в личной переписке "серого кардинала" американской политики времен Первой мировой войныполковника Хауза А.В. Колчак прямо назван их двойным агентом (эти документы известны историкам)...

11 ноября 1918-го в пригороде Парижа Компьене было подписано Компьенское соглашение, положившее конец Первой мировой войне. Когда о нем вспоминают, то, как правило, весьма "элегантно" забывают упомянуть, что это было всего лишь соглашение о перемирии сроком на 36 дней. К тому же оно было подписано без участия России, вынесшей в статусе империи основную тяжесть войны, а затем, уже став Советской, оказавшей своим революционным вмешательством в события в Германии колоссальную услугу той же Антанте. Без ее помощи Антанта еще долго возилась бы с кайзеровской Германией...

В статье 12 Компьенского соглашения о перемирии говорилось: "Все германские войска, которые ныне находятся на территориях, составлявших до войны Россию, должны равным образом вернуться в Германию, как только союзники признают, что для этого настал момент, приняв во внимание внутреннее положение этих территорий". Однако секретный подпункт этой же статьи 12 уже прямо обязывал Германию держать свои войска в Прибалтике для борьбы с Советской Россией до прибытия войск и флотов (в Балтийское море) стран - членов Антанты. Подобные действия Антанты были откровенно антироссийскими, ибо никто не имел ни малейшего права решать судьбу оккупированных российских территорий без участия России, подчеркиваю, хотя бы и Советской.

В период фактической германской оккупации, а также после подписания Брест-Литовского договора германскими оккупационными властями к прибалтийским территориям насильственно были "прирезаны" огромные куски чисто русских территорий. К Эстонии - части Петербургской и Псковской губерний, в частности Нарва, Печора и Изборск, к Латвии - Двинский, Людинский и Режицкий уезды Витебской губернии и часть Островского уезда Псковской губернии, к Литве - части Сувалкской и Виленской губерний, населенных белорусами.

Попытавшийся было вооруженным путем отбить Прибалтику Ленин, как не относись к нему лично, был абсолютно прав де-факто и, что особенно важно в этой связи, де-юре. Потому как официальные дипломатические отношения в одностороннем порядке были разорваны с Советской Россией еще кайзеровской Германией, которая вскоре рухнула, и Брест-Литовский договор с немцами автоматически лишился какой бы то ни было силы. Следовательно, оставшаяся под германской оккупацией Прибалтика и де-факто, и де-юре превратилась в незаконно отторгнутую и оккупируемую войсками почившего в бозе государства территорию России. Чисто с военно-геополитической точки зрения начавшийся 13 ноября 1918 года вооруженный натиск большевиков на Прибалтику носил абсолютно оправданный характер объективно необходимого контрнаступления в целях защиты собственной территории государства.

Невзирая на неудачу этого вооруженного похода, судьба прибалтийских территорий не могла быть решена без участия России, хотя бы и в лице какого-нибудь предателя. И это гнусное дело Антанта возложила на адмирала Колчака. 26 мая 1919 года верховный совет Антанты направил адмиралу (его действиями от имени союзного командования руководили уже упомянутый британский генерал Нокс и военный разведчик-интеллектуал Дж. Хэлфорд Маккиндер, впоследствии известнейший британский геополитик) ноту, в которой, сообщая о разрыве отношений с советским правительством, выразил готовность признать его верховным правителем России. И вот что характерно. Признать-то они его признали, но ведь только де-факто. А при всем при этом потребовали от него сугубо юридических действий - выдвинули ему жесткий ультиматум, согласно которому Колчак должен был письменно согласиться на:

1. Отделение от России Польши и Финляндии, в чем никакого смысла, особенно в отношении Финляндии, не было, кроме как яростного стремления Лондона обставить все так, что эти страны получили независимость якобы из рук Антанты.

Дело в том, что независимость Финляндии была дарована Советским правительством еще 31 декабря 1917 года, что, кстати говоря, Финляндия празднует до сих пор. То был верный шаг, ибо ее пребывание в составе России, куда по Фридрихсгамскому договору 1809 года ее включил еще Александр I (по ходатайству предка будущего правителя Финляндии Маннергейма), было не только бессмысленным, но и опасным в силу полыхавшего там сепаратизма сугубо националистического толка. Что касается Польши, то по факту событий октября 1917 года она и так стала независимой - Ленин этому не мешал.

2. Передачу вопроса об отделении Латвии, Эстонии и Литвы (а также Кавказа и Закаспийской области) от России на рассмотрение арбитража Лиги Наций в случае, если между Колчаком и "правительствами" этих территорий не будут достигнуты необходимые Антанте соглашения. Попутно Колчаку предъявили ультиматум и в том, чтобы он признал за Версальской конференцией право решать судьбу и Бессарабии.

Кроме того, Колчак должен был гарантировать, что он не будет восстанавливать "специальные привилегии в пользу какого-либо класса или организации" и вообще прежний режим. Небольшое пояснение. Попросту говоря, Антанту не устраивала реставрация не только царского режима, но и даже режима Временного правительства. А если проще, то единой и неделимой России как государства и страны.

12 июня 1919 года Колчак дал необходимый Антанте письменный ответ, который она сочла удовлетворительным. Еще раз обращаю внимание на особую подлость Антанты. Колчака-то она ведь признала только де-факто, но ультиматум-то выставила де-юре.

А ответ от признаваемого всего лишь де-факто "верховного правителя" России Антанта признала-таки де-юре. В результате Колчак одним махом перечеркнул все завоевания Петра Великого и сам Ништадский договор между Россией и Швецией от 30 августа 1721 года. По этому договору территории Ингерманландии, части Карелии, всей Эстляндии и Лифляндии с городами Рига, Ревель (Таллин), Дерпт, Нарва, Выборг, Кексгольм, острова Эзель и Даго переходили России и ее преемницам в полное, неотрицаемое и вечное владение и собственность. До Первой мировой войны без малого два века никто в мире это даже не пытался оспаривать, тем более что и сам Ништадский договор был письменно подтвержден и гарантирован теми же Англией и Францией...

Когда же Колчак выполнил возложенные на него задачи и громадные куски территории Российского государства были де-юре отторгнуты, его судьба была решена. Мавр сделал свое дело - мавр может удалиться, а еще лучше если его уберут с арены - желательно чужими руками. Руками представителя Антанты при Колчаке - генерала Жанена и при содействии чехословацкого корпуса. Адмирала, не сумевшего стать Кромвелем России, без угрызений совести "сдали". Остается сказать о следующем. На чем же англосаксы "взяли" Колчака - на безмерном тщеславии ли, на употреблении ли наркотиков (Колчак был заядлым кокаинистом) или на том и другом одновременно, или еще на чем-то - теперь уже не установить. Но кое о чем предположить все-таки можно. Не исключено, что в Колчаке "разожгли" чувство родовой мести за своего далекого предка - командующего Хотинской крепостью в 1739 году Илиаса Калчак-пашу, с которого и начался род Калчаков в России. Илиас Калчак-паша - именно так писалось его имя в XVIII веке - вынужден был сдаться русским войскам под командованием Миниха в ходе очередной русско-турецкой войны. Через 180 лет дальний потомок Илиаса Калчак-паши - А.В. Колчак - сдал Западу все завоевания Петра I и его наследников. Вот кого пытаются сегодня представить истинным патриотом России и невинно убиенной жертвой. (все выделения в тексте - мои. - arctus)

Эту сторону жизни должны знать, изучать не только противники, но и апологеты Колчака. Лучше не заблуждаться, чем заблуждаться. А такое бывает. Талейран, известнейший министр иностранных дел Франции, до падения Наполеона работал агентом влияния России.

Стоит ли ставить памятник в Омске предателю Колчаку?
Такая постановка вопроса, пожалуй, походит на иезуитство. И всё­таки, находятся люди, которые громко заявляют: стоит! Эта «твердость» подбадривалась раньше из так называемого «плана Полежаева». Однако тот «план» осмеян народом как рецидив областного культа личности. Но идеи бывшего губернатора, заложенные в том «документе», сегодня живут и здравствуют в головах немалой части омичей. И, самое главное, в голове пенсионера Полежаева, растлевая и разделяя омичей на два фронта. Вот уж действительно в нашем городе нет серьезнее проблем, чем поставить или не ставить памятник предателю Колчаку!
В чем же это предательство выражалось?
Молодой Саша Колчак по окончанию учебы в Морском кадетском корпусе дал клятву быть верным сыном его Императорского величества, служить честно своей стране. Клятвенное обещание звучало торжественно:
«Я, ниже поименованный, обещаю и клянусь Всемогущим Богом пред святым его Евангелием в том, что хочу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору Николаю Александровичу, Самодержцу Всероссийскому и законному Его Императорского Величества Всероссийского Престола Наследнику, верно и нелицемерно служить, не щадя живота своего, до последней капли крови, и все к Высокому его Императорскаго Величества Самодержавству, силе и власти принадлежащия права и преимущества, узаконенныя и вперед узаконяемыя, по крайнему разумению, силе и возможности исполнять »

Воинскую клятву морского офицера А.В. Колчак держал высоко и с достоинством. Как боевой офицер он оставался после революции 1905­1907 гг. и созданием Государственной думы монархистом.
Первая измена
Колчака
После февральской буржуазной революции 1917 года, верный монархической идее, А.В. Колчак занял резко контрреволюционную позицию. И тут же благостно попал в объятия Временного правительства – структуры явно антимонархической. Именно в ходе февральской революции, под давлением Временного правительства и под влиянием некоторых деятелей Государственной думы, Колчак станет активным участником в среде некоторых военачальников, которые арестовали Николая II. Так, в частности, Николая II арестовал, принудив бывшего Императора снять с себя «вензеля и аксельбанты», начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Алексеев; царицу арестовал 8 марта лично генерал Корнилов. В их рядах оказался и Колчак, поставив свою подпись в поддержку ареста Императора. За эту поддержку Временное правительство возвело Колчака в чин полного адмирала. Так что сразу откинем истертую до дыр версию, что Колчак как военный человек, давший в своё время клятву на верность служению монарху, так рьяно принял участие в мясорубке Гражданской войны против большевиков.
Второе
предательство
Колчака
Бывший командующий Черноморским флотом в начале июня 1917 года, только что произведенный Временным правительством в «полные» адмиралы, был срочно направлен Временным правительством в командировку в Великобританию и США. «17 (30) июня, – сообщал адмирал самому близкому ему человеку А.В. Тимиревой, – я имел совершенно секретный и важный разговор с послом США Рутом и адмиралом Гленноном… Я ухожу в ближайшем будущем в Нью­Йорк. Итак, я оказался в положении, близком к кондотьеру », (то есть наемному военачальнику).
В начале августа Колчак тайно прибыл в Лондон. «О поездке моей и моей миссии англичане были осведомлены. Я ехал через Швецию под чужой фамилией. Отношение ко мне было самое любезное »… «Я был у адмирала Джелико, который в то время был морским министром – первым лордом адмиралтейства; был несколько раз у начальника морского генерального штаба генерала Холль ».
Затем Колчак опять­таки тайно отправился в США, где совещался не только с военным и морским министром (что было естественно для адмирала), но и министром иностранных дел и президентом. «Я беседовал с ним, – уведомляет Колчак свою любовницу А.В. Тимиреву, – несколько минут по поводу положения дел в России ».
В октябре 1917 года Колчака нашла в США телеграмма из Петербурга с предложением выставить свою кандидатуру на выборы в Учредительное собрание от партии кадетов; он тут же сообщил о своем согласии. Но всего через несколько дней свершилась Октябрьская революция. Адмирал решил пока не возвращаться в Россию и дал согласие «на службу его величества короля Великобритании»… «Тогда я пошел к английскому посланнику сэру Грину… с просьбой довести до сведения английского правительства, что я прошу принять меня в английскую армию на каких угодно условиях… »
Недели через две пришел ответ от военного министра Англии. «Мне сначала сообщили, что английское правительство охотно принимает мое предложение относительно поступления на службу в армию и спрашивает меня, где я желал бы предпочтительно служить. Я ответил, что …не ставлю никаких условий и предлагаю использовать меня так, как оно найдет это возможным ». Это уже было куда серьезнее…
Именно с Омска завязываются открыто тесные взаимоотношения Колчака с союзниками. В чем же это выражалось? Во­первых, в Омск Колчак прибыл в октябре 1918 года в вагоне английского генерала А. Нокса. Как пчелы роем вокруг адмирала крутились «советники» – представитель Америки Гаррис, Франции – Реньо, Англии – полковник Уорд…
«Гражданская война, – признавался на допросе в Иркутске А.В. Колчак, – должна быть беспощадной. Я приказываю начальникам частей расстреливать всех пленных коммунистов. Или мы их перестреляем или они нас ». Однако, как известно, расстреливались не только коммунисты. Уничтожались люди целыми деревнями, которые, как правило, сжигались. «Я знал, – скромно признался на допросе адмирал, – два или три таких случая, где деревни были сож­жены, и я признал это правильным ». Но об этих кровавых деяниях Колчака написано немало… Об этом омичи начитаны!
…Между тем развертывание военных сил союзников шло в одухотворенном азарте. В январе 1919 года командующим вооруженными силами всех союзных государств «на Востоке России и Западной Сибири» был назначен Жанен. Согласно решению союзников «О поддержке антисоветских сил путем прямой интервенции » (март 1918 г.), на 1 мая 1919 года их корпус насчитывал уже 202,5 тыс. человек. В том числе 44,6 тыс. английских войск; 13,6 тыс. французских; 20 тыс. японских; 42 тыс. сербских и т.д. Однако основная надежда связывалась все же с именем А.В. Колчака, «под ружьем» которого набиралось около 400 тыс. человек. Это воодушевляло обе стороны…
3 июня 1919 года было вручено Колчаку обращение пяти держав, заявлявших сочувствие Омской власти. И как тут не похвалить адмирала!
На заседании Иркутской чрезвычайной следственной комиссии 26 января 1920 года Колчак разразился длительным монологом: «Союзники потратили колоссальные средства для оказания нам помощи… Чем же расплачиваться придется нам? – говорил я. Ни для кого не тайна, что мы находимся в самом бедственном положении, и придется расплачиваться натурой – территорией и нашими природными богатствами. И вот наступает, в конце концов, призрак раздела нашего; мы потеряем свою политическую самостоятельность, потеряем свои окраины, в конце концов, обратимся в так называемую «Московию » – нейтральное государство, которое заставляют делать то, что им угодно. Но то, что обусловило нашу политическую самостоятельность и свободу, – все будет у нас отнято. Суть сводилась к этому».
То есть, как грамотный человек – ученый А.В. Колчак хорошо понимал, что он делает и к чему это может привести! Но, однако, гнул все ту же линию – убийство сородичей.
На Колчака, безусловно, возлагались большие надежды; Деникин, Корнилов, Гурко и другие генералы в учет особо не брались (хотя и им «с империалистического плеча» подбрасывалась военная подкормка). Но они не были связаны с зарубежьем. Колчака же возвели в «Верховные правители » интервенты. Вот тому еще один пример. Когда белочехи поначалу отказались признать режим Колчака, к ним приехал представитель «союзников», военный министр Чехословакии Штефанек и разъяснил: «Переворот готовился не только в Омске – главное решение было принято в Версале ». (В Версале заседал Верховный военный совет союзников). Несколько позже Черчилль, выступая в британском парламенте, заявил: «Британское правительство признало его (Колчака) к бытию при нашей помощи, когда необходимость потребовала этого ».
И помощь союзников была отнюдь не мифической. К примеру, Англия полностью обеспечила армию Верховного правителя российского государства обмундированием (от обуви до шапок и портянок) и полностью вооружила его солдат. Из США Колчак к марту 1919 года получил, дополнительно к английскому арсеналу: 394 тыс. винтовок, 15,6 млн патронов и т.д. «Погон французский, мундир английский, табак японский – правитель Омский ». Таким, можно сказать, был создан народный образ Колчака – омича по несчастью.
29 железнодорожных вагонов золотого запаса России, захваченных белочехами и белогвардейцами, попали Колчаку в руки. В переводе на «вес золота» – 346 тонн. И людям известно, что часть того несметного богатства, принадлежавшего Советской республике, Колчак успел переправить через кордон. Так что, как основной загранзаемщик, «Верховный » вроде бы немного расквитался… Однако остался немалый должок перед Родиной!
Владимир ПОЛКАНОВ,
доктор исторических наук,
профессор ОмГТУ.

P.S. Да, ведь заголовок предлагает рассказ о трех изменах. Что ж, добавим, что Колчак не только продал свою страну, но и, извиняюсь, изменил своей жене, оставив на ее «руках» двух детей. Свою же любовницу Анну Васильевну Тимиреву «увел» от самого близкого друга, коллеги. Таков был А.В. Колчак, бывший адмирал, который, к сожалению, не гнушался ни политическими, ни нравственными ценностями, став, в конце концов, «полным предателем».
…Что же касается памятника, у нас немало знаменитых омичей, которым бы стоило выстроить целую галерею памятников к 300­летию г. Омска. Или же всё­таки мы на примере Колчака будем растить продажных изменников Родины – перевертышей, возведя предательство в ранг благоденствия?

НА СНИМКЕ: А.В. Колчак с представителями союзных держав на георгиевском празднике в Омске. Справа от Колчака: генерал Жанен, заместитель Высокого комиссара Французского правительства граф де Мартель, представитель отделения Чехословацкого Национального Совета Б.И. Павлу. Омск (площадь на месте нынешнего стадиона «Динамо »). 9 декабря 1918 года.

Данный материал опубликован на сайте BezFormata 11 января 2019 года,
ниже указана дата, когда материал был опубликован на сайте первоисточника! Итоги недели - версия Города55. На этой неделе особое внимание привлекли к себе кадровые перестановки в РФ.
Gorod55.Ru
26.01.2020 Александр Бурков на встрече с конкурсантами окружного полуфинала конкурса управленцев «Лидеры России» в Новосибирске рассказал о строительстве аэропорта «Омск-Федоровка».
Gorod55.Ru
26.01.2020 19 января в молодежной библиотеке «Квартал 5/1» в рамках федерального проекта «Другой университет» была организована выставка работ фотографа Галины Гусельниковой.
Молодая Гвардия
26.01.2020

20 января активисты Омского регионального отделения МГЕР провели серию одиночных пикетов у здания управляющей компании «Жилищник-3» с целью привлечения внимания и устранения ледяных глыб и сосулек с крыш многоквартирных домов.
Молодая Гвардия
26.01.2020 21 января активисты Омского регионального отделения МГЕР в рамках федерального проекта «Патриотизм в действии» осуществили посещение исторического парка «Россия – моя история» для студентов колледжа при ОмГТУ.
Молодая Гвардия
26.01.2020 21 января в рамках федерального направления «Добро в действии» активистами Омского регионального отделения МГЕР была оказана адресная помощь многодетной семье.
Om1.Ru
26.01.2020 omskportal.ru Новый аэропорт рекомендовали включить в нужные для государства проекты.
РИА Омск-Информ
25.01.2020

На фото: адмирал А . В . Колчак (сидит ), глава британской миссии генерал А . Нокс и английские офицеры на восточном фронте , 1918

Недавно наткнулся наткнулся на одну интересную статью. Историк Арсен Мартиросян поднял новую для меня тему в "колчаковедении".
Подозрения, не скрою, были и "до": загадочное исчезновение Колчака в июле 1917-го, его вояж в Англию, США и Японию, прибытие в Омск только в ноябре 1918 года. ..

Интересные факты сообщает и сам А.Колчак в письмах А. Тимиревой :
«30 декабря 1917 г. Я принят на службу Его Величества Короля Англии »

«Сингапур, 16 марта. (1918) Встречен распоряжением английского правительства вернуться немедленно в Китай для работы в Маньчжурии и Сибири. Оно нашло, что использовать меня там в видах союзников и России предпочтительно перед Месопотамией . »

А так же некоторые странности - при нём на рейде Севастопольской бухты был взорван по неизвестной до сих пор причине и потоплен мощный линкор «Императрица Мария» . Накануне взрыва были запрещены увольнения с корабля на берег, и большая часть моряков из экипажа в 1200 человек погибла. При нём же Черноморский флот потерял и несколько более мелких кораблей с экипажами - ещё до соприкосновения с кораблями противника.

А теперь слово А.Мартиросяну. Вот что он пишет:

«…Не секрет, что Колчак был завербован британской разведкой еще в бытность капитаном 1 ранга и командиром минной дивизии на Балтийском флоте. Произошло это на рубеже 1915 -1916 годов…»

Итак, приступим к изучению.

Сокрытие правды

Выход на широкий российский экран фильма «Адмиралъ» побудил меня взяться за перо. Бесспорно, современной России нужна правдивая картина ее великого и в то же время многострадального прошлого. Но нельзя в очередной раз «перекраивать» историю вопреки имеющимся фактам и дезориентировать кинозрителя в угоду коммерции и конъюнктуре. Речь не о таланте и обаянии актеров или режиссерском мастерстве, а об отношении к истории нашей Родины.

Не секрет, что Колчак был завербован британской разведкой еще в бытность капитаном 1 ранга и командиром минной дивизии на Балтийском флоте. Произошло это на рубеже 1915 -1916 годов. Это уже была измена царю и Отечеству, на верность коим он присягал и целовал крест! Вы никогда не задумывались над тем,

почему флоты Антанты в 1918 году спокойно вошли в русский сектор акватории Балтийского моря? Ведь он же был заминирован! К тому же в сумятице двух революций 1917 года минные заграждения никто не снимал потому, что проходным билетом при поступлении на службу его величества для Колчака явилась сдача английской разведке всей информации о расположении минных полей и заграждений в русском секторе акватории Балтийского моря! Ведь именно он и осуществлял это минирование, и у него на руках были все карты минных полей и заграждений.

Далее. Как известно, 28 июня 1916 года Колчака назначили командующим Черноморским флотом. Однако произошло это при прямой протекции резидента английской разведки в России полковника Сэмюэля Хора и британского посла в Российской империи Бъюкенена . Это - второе предательство, потому как Колчак, становясь по иностранной протекции командующим одним из важнейших тогда флотов России, принял на себя определенные обязательства перед британской разведкой, очень «чувствительной» к военной активности России в районах, примыкающих к Черноморским проливам. И в конце концов он попросту бросил флот и в августе 1917 года тайно удрал в Англию.

Звание адмирала Колчак получил из рук Временного правительства, коему тоже присягнул на верность. И которое тоже предал! Хотя бы тем, что, сбежав в Англию, он уже в августе 1917 года совместно с начальником морского генерального штаба Великобритании генералом Холлом обсуждал вопрос о необходимости установления в России диктатуры. Проще говоря, вопрос о свержении Временного правительства, о государственном перевороте. Присягнуть на верность Временному правительству, получить от него повышение в звании и предать его тоже!

Затем по просьбе американского посла в Англии Колчак был направлен в США, где был завербован еще и дипломатической разведкой госдепартамента США. Вербовку осуществлял бывший госсекретарь Элиаху Рут . То есть попутно преданы были и англичане. Хотя «бритты» конечно же знали об этой вербовке...

Став в итоге двойным англо-американским агентом, Колчак после октябрьского переворота 1917 года обратился к английскому посланнику в Японии К. Грину с просьбой к правительству его величества короля Англии Георга V официально принять его на службу! Так ведь и написал в своем прошении: «...Я всецело предоставляю себя в распоряжение его правительства... »

«Его правительства» - означает правительство его величества английского короля Георга V .
30 декабря 1917 года британское правительство официально удовлетворило просьбу Колчака. С указанного момента Колчак уже официально перешел на сторону врага, рядившегося в тогу союзника.
Почему врага? Да потому, что, во-первых, еще 15 (28) ноября 1917 года верховный совет Антанты принял официальное решение об интервенции в Россию . Во-вторых, уже 10 (23) декабря 1917 года вожди европейского ядра Антанты - Англии и Франции - подписали конвенцию о разделе России на сферы влияния (для сведения читателей: официально эта конвенция так и не была аннулирована). Согласно ей союзники изволили поделить Россию следующим образом: Север России и Прибалтика попадали в зону английского влияния, Франции доставались Украина и Юг России.

Если бы Колчак просто сотрудничал (предположим, в рамках военно-технических поставок) с бывшими союзниками по Антанте, как это делали многие белогвардейские генералы, то это было бы одно. Даже невзирая на то, что и они брали на себя не слишком уж благостные обязательства. Однако они хотя бы де-факто действовали как нечто самостоятельное, формально не переходя на службу иностранному государству.

Но Колчак-то официально перешел на службу Великобритании . Британский генерал Нокс , который курировал Колчака в Сибири, в свое время открыто признал, что англичане несут прямую ответственность за создание правительства Колчака. Все это ныне хорошо известно, документировано, в том числе и по зарубежным источникам.

Так что пора кончать коллективные стенания по якобы невинно убиенному адмиралу. Не отрицая при этом его прежних несомненных научных заслуг перед Россией, нельзя не заметить, что он перечеркнул их собственной рукой. В документах британской разведки, государственного департамента США,

в личной переписке «серого кардинала» американской политики времен Первой мировой войны полковника Хауз а А.В. Колчак прямо назван их двойным агентом (эти документы известны историкам)...

11 ноября 1918-го в пригороде Парижа Компьене было подписано Компьенское соглашение , положившее конец Первой мировой войне. Когда о нем вспоминают, то, как правило, весьма «элегантно» забывают упомянуть, что это было всего лишь соглашение о перемирии сроком на 36 дней. К тому же оно было подписано без участия России, вынесшей в статусе империи основную тяжесть войны, а затем, уже став Советской, оказавшей своим революционным вмешательством в события в Германии колоссальную услугу той же Антанте. Без ее помощи Антанта еще долго возилась бы с кайзеровской Германией...

В статье 12 Компьенского соглашения о перемирии говорилось: «Все германские войска, которые ныне находятся на территориях, составлявших до войны Россию, должны равным образом вернуться в Германию, как только союзники признают, что для этого настал момент, приняв во внимание внутреннее положение этих территорий ». Однако секретный подпункт этой же статьи 12 уже прямо обязывал Германию держать свои войска в Прибалтике для борьбы с Советской Россией до прибытия войск и флотов (в Балтийское море) стран - членов Антанты. Подобные действия Антанты были откровенно антироссийскими, ибо никто не имел ни малейшего права решать судьбу оккупированных российских территорий без участия России, подчеркиваю, хотя бы и Советской.

В период фактической германской оккупации, а также после подписания Брест-Литовского договора германскими оккупационными властями к прибалтийским территориям насильственно были «прирезаны» огромные куски чисто русских территорий. К Эстонии - части Петербургской и Псковской губерний, в частности Нарва, Печора и Изборск, к Латвии - Двинский, Людинский и Режицкий уезды Витебской губернии и часть Островского уезда Псковской губернии, к Литве - части Сувалкской и Виленской губерний, населенных белорусами.

Попытавшийся было вооруженным путем отбить Прибалтику Ленин , как не относись к нему лично, был абсолютно прав де-факто и, что особенно важно в этой связи, де-юре. Потому как официальные дипломатические отношения в одностороннем порядке были разорваны с Советской Россией еще кайзеровской Германией, которая вскоре рухнула, и Брест-Литовский договор с немцами автоматически лишился какой бы то ни было силы. Следовательно,

оставшаяся под германской оккупацией Прибалтика и де-факто, и де-юре превратилась в незаконно отторгнутую и оккупируемую войсками почившего в бозе государства территорию России . Чисто с военно-геополитической точки зрения начавшийся 13 ноября 1918 года вооруженный натиск большевиков на Прибалтику носил абсолютно оправданный характер объективно необходимого контрнаступления в целях защиты собственной территории государства.

Невзирая на неудачу этого вооруженного похода,

судьба прибалтийских территорий не могла быть решена без участия России, хотя бы и в лице какого-нибудь предателя. И это гнусное дело Антанта возложила на адмирала Колчака. 26 мая 1919 года верховный совет Антанты направил адмиралу (его действиями от имени союзного командования руководили уже упомянутый британский генерал Нокс и военный разведчик-интеллектуал Дж. Хэлфорд Маккиндер , впоследствии известнейший британский геополитик) ноту, в которой, сообщая о разрыве отношений с советским правительством, выразил готовность признать его верховным правителем России. И вот что характерно. Признать-то они его признали, но ведь только де-факто. А при всем при этом потребовали от него сугубо юридических действий - выдвинули ему жесткий ультиматум, согласно которому Колчак должен был письменно согласиться на:

1. Отделение от России Польши и Финляндии , в чем никакого смысла, особенно в отношении Финляндии, не было, кроме как яростного стремления Лондона обставить все так, что эти страны получили независимость якобы из рук Антанты.
Дело в том, что независимость Финляндии была дарована Советским правительством еще 31 декабря 1917 года, что, кстати говоря, Финляндия празднует до сих пор. То был верный шаг, ибо ее пребывание в составе России, куда по Фридрихсгамскому договору 1809 года ее включил еще Александр I (по ходатайству предка будущего правителя Финляндии Маннергейма), было не только бессмысленным, но и опасным в силу полыхавшего там сепаратизма сугубо националистического толка. Что касается Польши, то по факту событий октября 1917 года она и так стала независимой - Ленин этому не мешал.

2. Передачу вопроса об отделении Латвии, Эстонии и Литвы (а также Кавказа и Закаспийской области) от России на рассмотрение арбитража Лиги Наций в случае, если между Колчаком и «правительствами» этих территорий не будут достигнуты необходимые Антанте соглашения.
Попутно Колчаку предъявили ультиматум и в том, чтобы он признал за Версальской конференцией право решать судьбу и Бессарабии.

Кроме того, Колчак должен был гарантировать, что он не будет восстанавливать «специальные привилегии в пользу какого-либо класса или организации» и вообще прежний режим. Небольшое пояснение. Попросту говоря,

Антанту не устраивала реставрация не только царского режима, но и даже режима Временного правительства. А если проще, то единой и неделимой России как государства и страны.12 июня 1919 года Колчак дал необходимый Антанте письменный ответ, который она сочла удовлетворительным. Еще раз обращаю внимание на особую подлость Антанты. Колчака-то она ведь признала только де-факто, но ультиматум-то выставила де-юре. А ответ от признаваемого всего лишь де-факто «верховного правителя» России Антанта признала-таки де-юре. В результате Колчак одним махом перечеркнул все завоевания Петра Великого и сам Ништадский договор между Россией и Швецией от 30 августа 1721 года. По этому договору территории Ингерманландии, части Карелии, всей Эстляндии и Лифляндии с городами Рига, Ревель (Таллин), Дерпт, Нарва, Выборг, Кексгольм, острова Эзель и Даго переходили России и ее преемницам в полное, неотрицаемое и вечное владение и собственность. До Первой мировой войны без малого два века никто в мире это даже не пытался оспаривать, тем более что и сам Ништадский договор был письменно подтвержден и гарантирован теми же Англией и Францией...

Когда же Колчак выполнил возложенные на него задачи и громадные куски территории Российского государства были де-юре отторгнуты, его судьба была решена. Мавр сделал свое дело - мавр может удалиться, а еще лучше если его уберут с арены - желательно чужими руками. Руками представителя Антанты при Колчаке - генерала Жанена и при содействии чехословацкого корпуса. Адмирала, не сумевшего стать Кромвелем России, без угрызений совести «сдали».

Остается сказать о следующем. На чем же англосаксы «взяли» Колчака - на безмерном тщеславии ли, на употреблении ли наркотиков (Колчак был заядлым кокаинистом) или на том и другом одновременно, или еще на чем-то - теперь уже не установить. Но кое о чем предположить все-таки можно. Не исключено, что в Колчаке «разожгли» чувство родовой мести за своего далекого предка - командующего Хотинской крепостью в 1739 году Илиаса Калчак-пашу , с которого и начался род Калчаков в России. Илиас Калчак-паша - именно так писалось его имя в XVIII веке - вынужден был сдаться русским войскам под командованием Миниха в ходе очередной русско-турецкой войны.

Через 180 лет дальний потомок Илиаса Калчак-паши - А.В. Колчак - сдал Западу все завоевания Петра I и его наследников. Вот кого пытаются сегодня представить истинным патриотом России и невинно убиенной жертвой.
(все выделения в тексте - мои . - arctus )
* * *
Эту сторону жизни должны знать, изучать не только противники, но и апологеты Колчака. Лучше не заблуждаться, чем заблуждаться. А такое бывает. Талейран, известнейший министр иностранных дел Франции, до падения Наполеона работал агентом влияния России.